[Pantera]

Сборник произведений


Год: 1950-1992
Автор: Фредерик Дар/Frederic-Charles-Antoine Dard
Жанр: Иронический детектив
Издательство: Фантом-Пресс и другие
Язык: Русский
Формат: FB2, RTF
Качество: Изначально компьютерное (eBook)
Описание: Игра слов, каламбуры, неологизмы (сан-антонионизмы), арго, ритм и мелодичность - таков язык Сан-Антонио. «Это анархия, направленная против всего, чему меня обучали. И в особенности, против языка, этого калиброванного языка, который используют в книгах, но не на улице. Потому что на нем уже не говорят, как впрочем, и не пишут, зачем же надрываться, чтобы удержать его в корсете классицизма?» Слову «юмор» французы предпочитают «остроумие» и зачастую «сарказм». Это национальная черта. Но Сан-Антонио выходит за рамки национального. Он считает, что «не нужно быть злым, это потеря времени». И поэтому его издевка вызывает хохот у тех, кого он поддевает. Жанр, в котором пишет Сан-Антонио, трудно обозначить двумя словами. И если все же условиться, что это детектив, следует уточнить, что это Детектив Сан-Антонио, который стоит отдельно от остальной литературы, в котором чуть ли не каждая строчка вызывает удивление, изумление, улыбку, смех и хохот до коликов в животе. И как ни парадоксально, главное для самого Сан-Антонио - это боль души, которую он помещает между строк, и которую, «будучи пленником жанра,... волей-неволей пришлось выразить в развлекательной форме». «Книги Сан-Антонио - это горшочек с мясом и овощами. Одни любят морковку, другие бульон. Время от времени попадается кусочек сала. Это неплохо. Я небольшое бистро, где дежурное блюдо хорошо томится».

Фредерик Дар (Frederic-Charles-Antoine Dard).
29 июня 1921 (Bourgoin-Jallieu, France) - 6 июня 2000 (Bonnefontaine, Suisse).
Фредерик Дар — французский писатель, в России и в мире больше известен под своим основным псевдонимом Сан-Антонио. Псевдоним Сан-Антонио был взят им совершенно случайно, когда Фредерик Дар ткнул пальцем в карту США, чтобы придумать англоязычное имя новому герою. Под этим псевдонимом написаны 183 романа о похождениях полицейского комиссара Сан-Антонио (книги написаны от первого лица) с его постоянным подчинённым, современным Гаргантюа, инспектором Берюрье. Когда американские писатели Д. Хэммет и Р. Чандлер почувствовали ограничения, налагаемые английским классическим детективом на развитие жанра, они вывели на сцену нового героя. Героем становится частный сыщик с крепкими мускулами и мощным пистолетом, человек, утверждающий свой собственный суд. Перенеся такого героя на французскую почву, наделив его французским характером, а самое главное, заставив его говорить на своеобразном языке, Сан-Антонио положил начало новому направлению детектива - ироническому детективу.
В основе создания стиля лежит, по словам писателя, "анархия, направленная против всего, чему меня обучали. В особенности против калиброванного языка, который используется в книгах, но не на улице". Его работы отличаются своеобразным, легко узнаваемым юмором и сарказмом; они насыщены подчёркнуто-грубоватой игрой слов, арго и неологизмами (т. н. «санантонионизмы», которых, по подсчётам около 20000), что делает перевод его работ крайне сложным. Во Франции даже издан словарь "Сан-Антонио", содержащий 15000 статей.
Во Франции сложно найти семью, у которой бы не было в библиотеке какой-либо книги Сан-Антонио. Более того: Фредерик Дар является самым читаемым автором XX века и начала XXI века - его книги в общей сложности вышли тиражом более 300 миллионов экземпляров, а на настоящий момент ежемесячно переиздаются не менее трёх книг.
Всего же Фредерик Дар является автором 288 романов, 250 новелл, 20 театральных постановок, 16 киносценариев.
За свой вклад в развитие жанра Фредерик Дар удостоился Гран-При ассоциации французских детективных писателей.
Исследования языка произведений Ф. Дара как возможность получения новой степени или нового звания подтверждает наличие огромного количества ссылок на Сан-Антонио в Рунете. Число их пожалуй превышает число ссылок на само понятие детектив и на всех остальных авторов, вместе взятых, интернет стал своеобразным вместилищем для большого количества сайтов, посвященных Фредерику Дару/Сан-Антонио. Огромное количество читателей считают своим долгом поблагодарить его за книги, которые помогли выйти из душевного тупика, излечили в буквальном смысле от тяжелой болезни и, выражаясь словами французского журналиста Робера Эскарпи, продолжают «ежедневно доставлять радость десяткам тысяч хороших людей, у которых не так много удовольствий в жизни». Писатель, который вышел за рамки, как бы установленные для людей нашего времени, стал достоянием преимущественно франкоязычных читателей, поскольку, не без основания, считается непереводимым. И хотя в России опубликовано более пяти десятков его книг, как правило, перевод выполнен на уровне вольного пересказа и не передает главного, без чего Сан-Антонио перестает быть Сан-Антонио: языковых и стилевых тонкостей. Может быть, это и есть одна из причин того, что до сих пор имя Сан-Антонио остается неизвестным не только для массового читателя, но и для многих российских издательств.

Фредерик Дар умер 6.06.2000 г. в возрасте 78 лет.

Создал 288 романов, 250 новелл, 20 театральных постановок, 16 киносценариев.

Некоторые из книг переизданы многократно (напр.,«История Франции глазами Сан-Антонио» - 18 раз).

Последний роман «Cereales killer» («Злаковый киллер») - посмертный. Закончен Патрисом Даром, сыном Фредерика Дара.

Издан тиражом 250 000 экземпляров.

Фредерик Дар - самый читаемый французский автор последних трех десятилетий. Его главный герой - полицейский комиссар Сан-Антонио, от лица которого написан громадный сериал захватывающих приключений. Писания бойкого комиссара - супермена, жесткого, мужественного, неутомимого и чертовски обаятельного - читают все: консьержки и министры, лавочники и интеллектуалы. В чем секрет такой необычайной популярности? Ответ на этот вопрос мы предлагаем вам найти самим. Чтобы ближе познакомиться с автором, мы предлагаем вам интервью Фредерика Дара французскому еженедельнику "Пари матч". "Шире круг чтения!",- как сказал бы писатель.

"Я БОЛЬШЕ НЕ СТЫЖУСЬ САН-АНТОНИО!"

Написав "Это тонет в бетоне", он подписывает свою двести десятую книгу. Но главное, этот Виктор Гюго игриво-полицейского романа начинает верить в то, что он настоящий автор.
В 69 лет, когда уже продано около двухсот миллионов экземпляров, его по-прежнему терзает страсть к писательству. "Исчерпаны мои книги,- говорит он.- Но не я".

Инт. : - Сто тридцать пять "Сан-Антонио", а всего двести десять книг. Какое количество! Почти столько же, сколько у Виктора Гюго!
Ф. Дар : - Он написал меньше, чем я, но продавался не хуже. Он тоже легко работал. Но с большим достоинством. Прежде всего, он писал стоя. Перед пюпитром. Писать таким образом мои пять страниц в день и пять книг в год мне кажется достаточно утомительно сейчас.
- Есть чем гордиться, когда напишешь больше, чем этот исторический монумент!
- Это совсем другое. Виктор Гюго - гигант. Память поколений обеспечена. Я мог бы целый вечер рассказывать вам о Викторе Гюго. Потому что он сидит у меня в башке. И мне от этого хорошо. А я всего лишь человек, который мучается за письменным столом. Скажу без ложной скромности и без задней мысли, я не вижу, где здесь можно найти основание для гордости. Я доволен постоянством, с которым пишу. Как ремесленник пера. Все остальное - результаты, это - мое долголетие, которое обеспечило количество.
- Даже если мы оставим в стороне литературу, ваши книги, учитывая их тираж, это - тысячи часов удовольствия для тысяч людей.
- Действительно, люди мне все больше пишут о том, что "Сан-Антонио",- не я, конечно,- это мост, который помогает им преодолеть трудные минуты в жизни. Минута победы над серостью будней. Есть негритята, которые зовут себя Сан-Антонио. Паралитики, больные, функционеры, инженеры, самые разные люди, которым приходится переживать грустные минуты, уверяют меня, что Сан-Антонио помогает им приукрасить суровую реальность, позволяет рассеяться. Он их развлекает. Он их тонизирует. Есть среди них шизики, которые пишут мне: "Я выкарабкивался из своего болота. Это вы, а не психиатры, вырвали меня из него". Нытики утверждают: "Я отхватил "Сан-А" и снова живу". Потому что это веселая штука, разбитная. Это живая книга, книженция-вспоможенция.
- Вас когда-нибудь ругают?
- Я получаю письма только с положительными отзывами. Нет, случалось раз или два, что читатель протестовал. Как тот аптекарь, который написал мне:
"В ваших книгах столько ужасов в плане секса, что я должен вам сообщить, я вас больше не буду читать". Я просто вернул ему письмо, написав только одно слово: "Лжец". Так как я убежден, что, когда кто-то возмущается этим, это значит, что он строит из себя праведника, а сам в чем-то порочен. То есть он возвратится к этому.
- А как понять весь этот словарь, который я не осмелился бы повторить!
- Альфред Сови признался мне однажды: "Я получил удовольствие, читая последнего "Сан-А", но неужели так необходимо использовать все эти грубые слова?" Когда я принялся писать следующего, я подумал: "Сови - человек, заслуживающий уважения, и он безусловно прав". Я стал следить за собой. А потом, неожиданно, сказал себе: "Черт побери. Я такой, какой я есть. Я хочу писать так, это у меня в крови. Надо, чтобы было так. Этим я отличаюсь от других".
- Когда у вас проявилась тяга к этому?
- К чему? К грубому языку?
- Нет. К письму.
- Я был совсем маленьким. Не скажу, чтобы малышом, это было бы смешно, но почти. Моя бабушка рассказала мне сказку об овце и ягненке, тогда я и заразился вирусом рассказчика. Позже, в то время редко ходили в кино, я был настоящей находкой для своих приятелей. Я придумывал сам фильмы, которые пересказывал, а продолжение читал в глазах своих маленьких приятелей.
- У них не было таких ужасных названий, как "Надень свои плавки, гондольер" или "Не умирай, у нас гости"?
- Нет, гораздо позже я окунул свое перо в окружающую нас грубость. Сначала я делал вещи прилизанные, смягченные, которые отдавал какому-нибудь преподавателю, чтобы он их причесал. Потом понемногу заметил, что у меня другая длина волн, иная литературная судьба.
- Потребность наматывать грубости - это наследственное или нет? Вначале вы собирались стать бухгалтером...
- Бухгалтером - это для удовольствия моей матери. Для моей дорогой матушки писатель - это что-то вроде шута. Даже потом, когда я встал на ноги и купил им их первый телевизор, их первую тачку, она не могла в это поверить, ну никак не могла. У моего отца была артистическая натура, правда, скрытая, которой он позволил подать голос на старости лет. Он сказал: "Не может быть, чтобы все оставалось так!" И тогда, в 77 лет, решил составить мне наследство, став романистом, первый труд которого в стиле "Инспектор Руссо" не был лишен вдохновения. Он тоже был "темпераментный парень". Незадолго до своей смерти, в 88 лет, он еще выделывал номера.
- Часто спрашиваешь себя, откуда вы берете все это. Вы - отец большого семейства, избравший местом жительства родину швейцарского сыра.
- Надо, чтобы вы поняли, я искренен, когда говорю, что все это происходит в моей голове, что "Сан-Антонио" - это то, что позволяет мне резвиться на белой бумаге до потери пульса. Это как бескрайняя прерия, я скачу по ней, я позволяю себе невесть что, я мчусь по земле, я делаю пи-пи под деревьями, если они есть, а их рубят, чтобы сделать пасту для бумаги, на которой будут печатать мои книги.
- Я помню Фредерика Дара, который презирал "Сан-Антонио" и безуспешно пытался написать "настоящую книгу", чтобы доказать себе, что он действительно писатель. А в "Это тонет в бетоне" я вижу автора, который бранит читателя: "если ты хочешь отточенной грамматики, иди в калашный ряд". Надо листать Поля Гюта или друга Дютура. Когда лопаешь жареный картофель на ярмарке в Троне, не требуешь накрахмаленных салфеток. Вы берете ответственность за "Сан-А"?
- Действительно, у меня был период, когда я производил "Сан-А", как производят макароны. Я укреплял себя мыслью, что это не литература. Может быть, другие книги, которые я писал красивыми фразами, будут иметь большой успех, потому что в них меньше шлака. Они не такое барахло, как мои "Сан-Антонио", но именно поэтому они не представляют ценности. Сегодня же, я убежден, единственное, что представляет интерес-это мои "Сан-А".
- Что заставило вас изменить свое мнение - десятки диссертаций, посвященных цветистому стилю "Сан-Антонио", его каламбурам, постоянному разоблачению глупости, фимиам, который курили ему Кокто и Эскарпи?
- Очевидно, это тоже, но самое неожиданное приключение в моей жизни-это то, что с моим "Сан-А" я вошел в словари, куда он попал раньше, чем я, и в школьные учебники. В этом крупный выигрыш, подарок судьбы. У меня есть коллеги, чьи тиражи не меньше, но которые никогда там не будут. Потому что в их книгах нет того, что есть в моих - убедительности. Призвание - это потребность создавать произведение, даже продираясь сквозь полицейский сюжет и каламбуры. Считая себя честней, вы теряете силу и правдивость.
- С чего началось ваше примирение с тем, что вы пишете? С чуда, которое произошло однажды, когда вы привязали веревку, чтобы повеситься, а она вдруг оборвалась?
- Господь был очень мил со мной в этот день, правда. Но человек неблагодарен, он не умеет пользоваться благодеяниями, которые сделаны для него. Я бы скорее сказал, что отличался неприспособленностью, которая с годами уменьшалась. Как-то, размышляя над своей жизнью, я вдруг осознал, что она дала трещину, отвесив мне затрещину! Я жил страдая, но потом удары судьбы заставили меня понять, что повседневность, которую я высмеивал, которую ненавидел, не так плоха! Нет, я не решил однажды утром: "Я буду счастливым". После шестидесяти срабатывает природный рефлекс. Говоришь себе: "Я потерял много времени" и вносишь поправки.
- И все же остается впечатление, что, давая интервью, вы чувствуете себя не в своей тарелке.
- Это вышибает из себя. Рассказывать о себе, измерять свое собственное ничтожество. Отвечая на вопросы о себе, я тем самым предъявляю себе обвинение, и это угнетает меня. Например, сегодня утром я проснулся в очень грустном настроении, которого не было у меня давно. Я стараюсь отвечать добросовестно, так как я человек порывистый, человек искренний. Я стараюсь выдавить свою искренность, поделиться ею. Подлинной. Но сейчас я уже знаю, что у себя дома буду тосковать обо всем, что я вам сказал или не сказал. Я буду стыдиться своего самолюбования, своей искренности, всех своих гигантских недостатков. Положительная сторона в том, что вы унесете это в своей маленькой коробочке, отрицательная - во мне, я унесу это в своей огромной башке.
- Сменим тему. Что думаете вы, человек, живущий в Швейцарии и наезжающий во Францию исключительно для того, чтобы проголосовать, например, о французской политической жизни?
- Я голосую, но особенно не верю в это. Доказано уже, что все это смехотворно. Мы видим, как люди готовят кампанию, бьются на выборах, кто-то побеждает, а все опять остается в плачевном состоянии. Очень похоже на кур, вы знаете, в курятнике моей бабушки. Они перестают клевать, когда хищная птица пролетает над птичьим двором. Они поднимают головы, кудахчут, а потом снова принимаются клевать. Во Франции то же самое.
- Ну, а у вас, если можно подвести итог, у вас все нормально? Если это, конечно, не вовремя или после интервью...
- Вы опять о том же. Сейчас я устроился в своей башне из слоновой кости. У командного пульта своего Боинга. И все работает отлично. Я живу своей маленькой спокойненькой жизнью. Я не домогаюсь никаких почестей, ничего ни у кого не прошу, кроме возможности опьянять себя писательством и сохранять свои маленькие авторские права. Все остальное мне безразлично. И награды и отличия.
- Так вы полностью примирились с "Сан-Антонио"?
- Если бы я имел желание писать что-то другое, я бы это делал. Я выбрал для себя быть сан-анто-нистом, галльским лириком, вместо того, чтобы стать писателем. До тех пор, пока я буду верен этому предназначению, все будет хорошо... Если же я перестану гак думать, это будет началом конца. Нужно, чтобы я оставался в этом искреннем смирении, со всеми этими маленькими неприятностями труда, который я тяну.

(перевод с франц. С.Кокла;1994)

San-Antonio
1. Laissez tomber la fille (1950, Editions Fleuve Noir) - Не мешайте девушке упасть.
2. Les souris ont la peau tendre (1951, Fleuve Noir) - У мышек нежная кожа.
3. Mes hommages a la donzelle (1952, Fleuve Noir) - Мое почтение, красотка.
4. Du plomb dans les tripes (1953, Fleuve Noir)
5. Des dragees sans bapteme (1953, Fleuve Noir) - Безымянные пули.
6. Des clientes pour la morgue (1953, Fleuve Noir) - (Клиенты для морга).
7. Descendez–le a la prochaine (1953, Fleuve Noir) - Путешествие с трупом.
8. Passez–moi la Joconde (1954, Fleuve Noir) - Подайте мне Джоконду.
9. Serenade pour une souris defunte (1954, Fleuve Noir) - Серенада для Грейс.
10. Rue des macchabees (1954, Fleuve Noir) - Улица жмуров.
11. Bas les pattes ! (1954, Fleuve Noir)
12. Deuil express (1954, Fleuve Noir)
13. J'ai bien l'honneur de vous buter (1955, Fleuve Noir) - (Имею честь вас укокошить).
14. C'est mort et ca ne sait pas ! (1955, Fleuve Noir)
15. Messieurs les hommes (1955, Fleuve Noir) - (Господа Мужчины).
16. Du mouron a se faire (1955, Fleuve Noir) - Неприятности на свою голову.
17. Le fil a couper le beurre (1955, Fleuve Noir)
18. Fais gaffe a tes os (1956, Fleuve Noir)
19. A tue… et a toi (1956, Fleuve Noir) - Задушевный душегуб
20. Ca tourne au vinaigre (1956, Fleuve Noir)
21. Les doigts dans le nez (1956, Fleuve Noir)
22. Au suivant de ces messieurs (1957, Fleuve Noir) - Травля
23. Des gueules d'enterrement (1957, Fleuve Noir)
24. Les anges se font plumer (1957, Fleuve Noir)
25. La tombola des voyous (1957, Fleuve Noir) - Лотерея блатных.
26. J'ai peur des mouches (1957, Fleuve Noir) - Я боюсь мошек.
27. Le secret de polichinelle (1958, Fleuve Noir) - Секрет полишинеля.
28. Du poulet au menu (1958, Fleuve Noir) - Дама в черной вуали.
29. Tu vas trinquer, San–Antonio (1958, Fleuve Noir)
30. En long, en large et en travers (1958, Fleuve Noir)
31. La verite en salade (1958, Fleuve Noir)
32. Prenez–en de la graine (1959, Fleuve Noir)
33. On t'enverra du monde (1959, Fleuve Noir) - Жди гостей (Беби из Голливуда).
34. San–Antonio met le paquet (1959, Fleuve Noir) - Елка в подарок.
35. Entre la vie et la morgue (1959, Fleuve Noir) - Смертельная игра.
36. Tout le plaisir est pour moi (1959, Fleuve Noir)
37. Du sirop pour les guepes (1960, Fleuve Noir) - Игра в четыре ноги.
38. Du brut pour les brutes (1960, Fleuve Noir)
39. J'suis comme ca (1960, Fleuve Noir)
40. San–Antonio renvoie la balle (1960, Fleuve Noir)
41. Berceuse pour Berurier (1960, Fleuve Noir)
42. Ne mangez pas la consigne (1961, Fleuve Noir)
43. La fin des haricots (1961, Fleuve Noir) - Дальше некуда!
44. Y'a bon, San–Antonio (1961, Fleuve Noir) - Все путем, Сан-Антонио.
45. De "A"jusqu'a "Z" (1961, Fleuve Noir) - От «А» до «Z».
46. San–Antonio chez les Mac (1961, Fleuve Noir) - Сан-Антонио в Шотландии.
47. Fleur de nave vinaigrette (1962, Fleuve Noir) - Не спешите с харакири.
48. Menage tes meninges (1962, Fleuve Noir) - Мозга за мозгу.
49. Le loup habille en grand–mere (1962, Fleuve Noir) - Волк в бабушкиной одежке.
50. San–Antonio chez les "gones" (1962, Fleuve Noir)
51. San–Antonio polka (1963, Fleuve Noir)
52. En peignant la girafe (1963, Fleuve Noir) - Причесывая жирафу.
53. Le coup du pere Francois (1963, Fleuve Noir) - Подлянка.
54. Le gala des emplumes (1963, Fleuve Noir) - (Празднество оперенных).
55. Votez Berurier (1964, Fleuve Noir) - Голосуйте за Берюрье!
56. Berurier au serail (1964, Fleuve Noir) - Берюрье в гареме.
57. La rate au court-bouillon (1965, Fleuve Noir) - Провал операции «Z».
58. Vas-y Beru ! (1965, Fleuve Noir)
59. Tango Chinetoque (1966, Fleuve Noir)
60. Salut, mon pope ! (1966, Fleuve Noir) - Привет, святой отец.
61. Mange et tais–toi ! (1966, Fleuve Noir)
62. Faut etre logique (1967, Fleuve Noir)
63. Y'a de l'action ! (1967, Fleuve Noir)
64. Beru contre San–Antonio (1967, Fleuve Noir)
65. L'archipel des malotrus (1967, Fleuve Noir) - Архипелаг Малотрю.
66. Zero pour la question (1968, Fleuve Noir)
67. Bravo, docteur Beru (1968, Fleuve Noir)
68. Viva Bertaga (1968, Fleuve Noir)
69. Un elephant, ca trompe (1968, Fleuve Noir) - Слон — это обман.
70. Faut–il vous l'envelopper ? (1969, Fleuve Noir)
71. En avant la moujik (1969, Fleuve Noir)
72. Ma langue au Chah (1970 [*1969], Fleuve Noir)
73. Ca mange pas de pain (1970, Fleuve Noir) - Это хлеба не просит.
74. N'en jetez plus ! (1971, Fleuve Noir)
75. Moi, vous me connaissez ? (1971, Fleuve Noir) - Большая Берта.
76. Emballage cadeau (1971[*1972], Fleuve Noir)
77. Appelez–moi, cherie (1972, Fleuve Noir) - Слепые тоже видят.
78. T'es beau, tu sais ! (1972, Fleuve Noir)
79. Ca ne s'invente pas (1972, Fleuve Noir)
80. J'ai essaye : on peut ! (1973, Fleuve Noir)
81. Un os dans la noce (1974, Fleuve Noir)
82. Les predictions de Nostraberus (1974, Fleuve Noir)
83. Mets ton doigt ou j'ai mon doigt (1974, Fleuve Noir) - (Приложи свой палец к моему).
84. Si, signore ! (1974, Fleuve Noir)
85. Maman, les petits bateaux… (1974[*1975], Fleuve Noir)
86. La vie privee de Walter Klozett (1975, Fleuve Noir) - (Вальтер Клозет и его личная жизнь).
87. Dis bonjour a la dame (1975, Fleuve Noir) - (Поздоровайся с дамой).
88. Certaines l'aiment chauve (1975, Fleuve Noir) - Можно любить и лысых!
89. Concerto pour porte–jarretelles (1976, Fleuve Noir) - (Концерт для пояса с резинками).
90. Sucette boulevard (1976, Fleuve Noir)
91. Remets ton slip, gondolier ! (1976[*1977], Fleuve Noir) - (Надень свои плавки, гондольер).
92. Cherie, passe moi tes microbes !
93. Une banane dans l'oreille (1977, Fleuve Noir)
94. Hue, dada ! (1977, Fleuve Noir)
95. Vol au dessus d'un lit de cocu (1978, Fleuve Noir)
96. Si ma tante en avait (1978, Fleuve Noir) - (Если бы это было у моей тети).
97. Fais moi des choses (1978, Fleuve Noir)
98. Viens avec ton cierge (1978, Fleuve Noir)
99. Mon culte sur la commode (1979, Fleuve Noir)
100. Tire–m'en deux, c'est pour offrir… (1979, Fleuve Noir)
101. A prendre ou a lecher (1980, Fleuve Noir)
102. Baise–ball a La Baule (1980, Fleuve Noir)
103. Meurs pas, on a du monde (1980, Fleuve Noir) - (Не умирай, у нас гости).
104-134. (1980-1988)
135. Ca baigne dans le beton (1988, Fleuve Noir) - (Это тонет в бетоне).
136. Baisse la pression, tu me les gonfles ! (1988, Fleuve Noir)
137. Renifle, c'est de la vraie (1988, Fleuve Noir)
138. Le cri du morpion (1989, Fleuve Noir) - Крик Морпиона.
139-146. (1989-1991)
147. Bosphore et fais reluire (1991, Fleuve Noir) - (Босфорь, чтоб засияла).
148-174. (1991-1999)

Дополнения к серии
Reglez-lui son compte ! Les revelations de San Antonio -(Сведите с ним счеты).
L'histoire de France vue par San–Antonio (1964, Fleuve Noir) - (История Франции глазами Сан-Антонио).
Le standinge selon Berurier (1965, Fleuve Noir) - Стандинг или правила хорошего тона в изложении главного инспектора полиции Александра-Бенуа Берюрье.
Beru et ces dames (1967, Fleuve Noir) - Берю и некие дамы.
Les vacances de Berurier ou la croisiere du "Mer d'alors" (1969, Fleuve Noir) - (Отпуск Берюрье или круиз на корабле Мердалор).
La sexualite (1971, Fleuve Noir) - Сексуальность.
Si "queue d'ane" m'etait conte (ou la vie sexuelle de Berurier) (1976, Fleuve Noir) - Великанша.
Cereales killer (Hors-serie) (2001, Fleuve Noir) - (Злаковый киллер).

Вне серий
La Foire aux Asticots (Kaput) (1955, Fleuve Noir) - Ярмарка опарышей.
La Dragee Haute (Kaput) (1955, Fleuve Noir) - Своих и чужих.
Les salauds vont en enfer (Frederic Dard) (1956, Fleuve Noir) - (Мерзавцы попадают в ад).
Delivrez nous du mal (Frederic Dard) (1956, Fleuve Noir)
- Освободите нас от зла.
Le bourreau pleure (Frederic Dard) (1956, Fleuve Noir)
- И заплакал палач...
Pas tant de salade (Kaput) (1956, Fleuve Noir) - Без дураков.
Mise a Mort (Kaput) (1956, Fleuve Noir) - Казнь.
Cette mort dont tu parlais (Frederic Dard) (1957, Fleuve Noir) - Смерть, о которой ты рассказал.
On n'en meurt pas (Frederic Dard) (1957, Fleuve Noir) - От этого не умирают.
Le pain des fossoyeurs (Frederic Dard) (1957, Fleuve Noir) - Хлеб могильщиков.
C'est toi le venin (Frederic Dard) (1957, Fleuve Noir)
- Любовник на двоих.
Des yeux pour pleurer (Frederic Dard) (1957, Fleuve Noir) - Глаза, чтобы плакать.
Une gueule comme la mienne (Frederic Dard) (1958, Fleuve Noir) - С моей-то рожей.
Toi qui vivais (Frederic Dard) (1958, Fleuve Noir) - Значит, ты жила!
Coma (Frederic Dard) (1959, Fleuve Noir) - Кома.
Les scelerats (Frederic Dard) (1959, Fleuve Noir) - Подонки.
Rendez–vous chez un lache (Frederic Dard) (1959, Fleuve Noir) - Свидание у труса.
Les mariolles (Frederic Dard) (1960, Fleuve Noir) - (Задаваки).
Le monte–charge (Frederic Dard) (1961, Fleuve Noir) - Грузовой лифт.
L'homme de l'avenue (Frederic Dard) (1962, Fleuve Noir) - Человек с улицы.
La pelouse (Frederic Dard) (1962, Fleuve Noir) - Лужайка.
Quelqu'un marchait sur ma tombe (Frederic Dard) (1963, Fleuve Noir) - По моей могиле кто-то ходил.
Refaire sa vie (Frederic Dard) (1965, Fleuve Noir) - Переделать жизнь.
Initiation au meurtre (Frederic Dard) (1971, Fleuve Noir) - (Посвящение в убийцы).
Le maitre de plaisir (Frederic Dard) (1973, Fleuve Noir) - Мастер удовольствий.
Les soupers du Prince (Hors-serie) (1992, Fleuve Noir) - Княжеские трапезы.

Глаза, чтобы плакать
Грузовой лифт
И заплакал палач...
История Франции глазами Сан-Антонио, или Берюрье сквозь века
Княжеские трапезы
Любовник на двоих
Мое печальное счастье
Освободите нас от зла
По моей могиле кто-то ходил
С моей-то рожей
Смерть, о которой ты рассказал
Хлеб могильщиков
Человек с улицы

Сан-Антонио
1. Не мешайте девушке упасть
2. У кошечек нежная шкурка
3. Мое почтение, красотка
5. Безымянные пули
7. Путешествие с трупом
8. Подайте мне Джоконду
9. Серенада для Грейс
10. Улица Жмуров
16. Неприятности на свою голову
22. Травля
25. Лотерея блатных
26. Я боюсь мошек
27. Секрет Полишинеля
28. Дама в черной вуали
33. Беби из Голливуда (Жди гостей)
34. Елка в подарок
35. Смертельная игра
43. Дальше некуда!
46. Сан-Антонио в Шотландии
47. Не спешите с харакири
49. Волк в бабушкиной одежде
52. Причесывая жирафу
53. Подлянка
55. Голосуйте за Берюрье!
57. Провал операции Z
60. Привет, святой отец!
75. Большая Берта
77. Слепые тоже видят
88. Можно любить и лысых

В Калифорнию за наследством
Великанша
Стандинг, или Правила хорошего тона в изложении главного инспектора полиции Александра-Бенуа Берюрье